Этот новый человек обвел взглядом пропитанную больничной маслянистой вонью палату, и сердце его не сжалось тоскливо, как, конечно, сжалось бы у того, бывшего Жени Сомика. Новый человек повернулся к окну, за которым старшина Нефедов, грохоча матюгами, распекал за что-то сержантский состав роты, — и у него, у нового Жени, не захолонуло тревожно в груди, как захолонуло бы у бывшего Жени. Новый человек отвернулся от окна, приподнявшись, скрипнув панцирной коечной сеткой, сел и уперся взглядом в соседнюю койку, на которой неподвижно лежал, раскинув руки, рядовой Мансур Разоев. И новый, настоящий, Женя Сомик не вскочил, не закричал от ужаса, как, наверное, сделал бы бывший Женя.