— Каждому лично объяснять — объяснялка сломается, — высказался Кинжагалиев.
— Кто-то и вправду закалится. А кто-то сломается. Надобно видеть грань — а это под силу лишь профессионалам, коими юноши, отслужившие немногим более полугода, явно не являются. А не то недалеко и до беды…
«Вот это да!» — относилось не к отчету. Вернее, не только лишь к одному отчету. До того, как взяться за текст Глазова, Антону пришлось подробнейшим образом изучить некоторое количество документов — плод труда многочисленных сотрудников его ведомства, по крупицам собиравших информацию о человеке, в этих документах обозначенном «детдомовцем».
— Вам звонила ваша дочь? — поинтересовался Олег.
— «Скорую»! — снова крикнул он и как-то беспомощно оглянулся.
— Брехня! — безапелляционно отрезал Зяма. — Доказать? Сейчас докажу. Во-первых, с каких пор рядовые в гости к офицерам стали захаживать? Во-вторых, фраерок говорил, что майор ездит на «четырнадцатой», а никакой «четырнадцатой» я во дворе не вижу. А в-третьих… сколько уже сидим, на окна глазеем, и ни разу ни одна занавеска не пошевелилась, ни разу никто в комнатах не промелькнул. Нет там никого, пустая квартира.