Нет, не надо звонить никуда. Станет еще хуже.
— Я уже говорил сегодня в столовой: то, что вы с Александром и Игорем открестились от обещания защищать друг друга, не снимает с меня ответственности за вас троих и прочих солдат. Бессомненно, ты опасался зря. Я бы не допустил, чтобы тебя избили.
Алексей Максимович длинно-длинно выдохнул.
— В общем, — закончил Глазов, — Надежде только несколько месяцев дают. Не больше полугода. Операцию уже бессмысленно делать. И раньше-то было опасно, а теперь еще и бессмысленно. Наверное, стоило попытаться, когда только диагноз узнали. Но тогда денег совсем не было. А теперь никакие деньги не помогут.
— А я видел, у Гуманоида глаза в темноте светятся, — сообщил кто-то.
Алексей Максимович покрутил головой. Он вдруг испытал неловкость за Трегрея — слишком, по его мнению, высокопарно вышло у парня это признание.