Саня Гусев, зажатый на заднем сиденье с двух сторон хмурыми неразговорчивыми мужчинами, уже второй час мучался тоской неопределенности и страха. Сначала он лишь осмеливался делать робкие предположения относительно того, что на предоставлении информации его миссия и заканчивается и что его, возможно, давно уже пора отпустить по причине совершенной непригодности для дальнейших этапов операции… Затем попытался разжалобить лично Ефима душераздирающим сообщением, что, мол, солдат-срочников, которые не являются из увольнения в срок, обязательно ждет суд и длительное заключение в дисциплинарном батальоне. И даже попробовал прослезиться.