«А еще говорят, что, мол, перед смертью не накуришься… — подмигнул Гусь Игорю. — Глядите, пацаны, малой пол-сигареты выкурил и уже кашляет, не хочет больше… А ты, мажорик, чего глазами лупаешь? Думаешь, если штабное шакалье баблом греешь, так уж и дедушкам дерзить имеешь право?» Командор, аккуратно оттопырив мизинец, потушил сигарету в стоящей на подоконнике консервной банке, исполнявшей функции пепельницы, и ответил вопросом на вопрос: «Значит, предупреждение не понято?..» Двуха поспешно отступил к стене, уверенный, что после таких слов немедленно разразится драка, но трое дедов, включая и Саню Гуся, рассмеялись. Четвертый — рослый парень, обладающий свисающим на ремень внушительным пузцом, их веселья не разделил. Придавив Командора тяжелым, как бетонный блок, взглядом, он сумрачно проговорил неожиданно тонким, словно стрекозиный усик, голоском: «Надеешься, что шакалы у койки твоей по ночам весь год дежурить будут? Это ты зря…»