— Короче, я к ним подкатил, сказал, что дальняк надо вымыть. А они сразу в отказ пошли. А Гуманоид серьезно так меня спросил: мол, это распоряжение командира или как? И пошел меня Уставом грузить…
— А как не позволить?! Они же… они же тогда…
— Как же ты до города доберешься? Давай, я такси вызову?
— Ознакомился, — согласился Антон. — Только мне до сих пор не вполне ясно, что тогда на самом деле произошло в Саратове.
Соседняя с командоровской койка натужно скрипнула. Шевельнулась громоздящаяся на этой койке немалых размеров туша, полностью укрытая парой одеял и потому напоминавшая сугроб. А потом из недр этого сугроба родился мощный и продолжительный вибрирующий рокот — будто кто-то взял на тромбоне низкую ноту. Деды заржали. Командор отшатнулся, прикрывая ладонью нос.
— Вот и ништяк… То есть, вот и ладно, — поправил сам себя Михаил Сигизмундович. Близилось то время, когда он планировал баллотироваться в депутаты местной Думы, поэтому будущий член парламента старательно работал над своей речью, заменяя выражения въевшегося в кровь уголовного жаргона выражениями «культурными». — Значит, вот тебе телефончик — это одного чувачка, он в нашем городском правительстве сисадмином работает на полставки и еще в той части, где солдатик служит, срок свой доматывает. Свяжись с ним, установи с его помощью, как солдатика вне пределов части выцепить. Ну, а дальше по обстановке работай. Понял?