— Потому что он зарезал человека… гражданского какого-то, — договорил все-таки Сомик. — Не до смерти зарезал, но все равно — тому бедолаге половину внутренностей хирурги вынули. Пошел, значит, Мансур в увольниловку, встретился с земляками, покатались они по городу, потом заглянули в бар…
И стоя под стеной, тиская в руках канистру, воровато дыша в сторону, чтобы не выдать себя паром изо рта, старшина вдруг будто увидел себя со стороны. И внезапно испытал чувство странной и мгновенной брезгливости, подобное тому, какое испытывает человек, случайно наступив босой ногой на большого отвратительного жука.
Он держал под мышки бесчувственную, грузную, сползающую вниз Марию Семеновну.
— Обошлось? — с преувеличенным участием осведомился Дрон. — Ну, мы так и думали, что обойдется. Шакалы ведь не враги сами себе, чтобы шумиху поднимать. Хотя с другой стороны посмотреть, вероятность дизеля была, прямо скажем, высокая.
— Вам думается, система несокрушима? — выслушав Глазова, задал вопрос Трегрей.
— Чего отстаешь-то? — хрипло спросил он в кадр и с натугой сглотнул. — Не тормози. Вперед!