— Точно! — возликовал Мазур. — Вот сейчас все четко сказал. Молоток, Гуманоид… Хоть, конечно, и сука…
— Да угомонится он, — заверил Бурыба. — Пацан вроде с соображением. Ну, чего, Игорян? Мы друг друга поняли? Возражений нет?
— Да знаю я, что Глазов тебе говорил, — отмахнулся лейтенант. — У него обязанность такая — преступность в рядах вооруженных сил предупреждать. Я тебе о другом толкую: парни могут не сдержаться. Просто не сдержаться, улавливаешь? Психология, понимаешь, классовая ненависть. Глазов за тобой хвостиком ходить не будет круглые сутки. И я тоже. У меня, знаешь ли, зарплата не такая, чтобы я свое личное время стал тратить…
— Не сейчас, Евгений Петрович. Говорите, что у вас стряслось?
— В натуре, — подтвердил Петухов, мельком, впрочем, оглянувшись на Дрона.
Остальные три деда находились позади Гуся и Мазура. Создавалось такое впечатление, что пятеро старослужащих поставили перед собой задачу расположиться так, чтобы каждый из вытянувшихся у своей койки новобранцев постоянно чувствовал, что кто-то из дедушек на него смотрит.