Мансур в очередной раз встряхнул головой. И вдруг выпрямился и посмотрел вокруг взглядом уже не мутным, а более-менее осмысленным. Вся казарма замерла в опасливом ожидании, что сейчас грянет такая буря…
— А если возможно? — вдруг возразил Антон. — Ну, не идеального в полном смысле, а максимально приближенного к идеалу? Где, к примеру (чтобы не говорить о менее значимом), коррупция и вседозволенность с одной стороны и бесправие или же правовой нигилизм с другой — вовсе не норма, а явления нещадно и планомерно уничтожаемые? Разве такое общество не имеет права быть?
— Чего «ну»?! — разозлился Саня. — Храбрый, да? Посмотрим, куда твоя храбрость денется, когда я этот клипец в инет выложу… Выложить, а? Выложить?!
— Ч-черт… — почувствовав мгновенный укол тревоги, прошипел майор, хватаясь за телефон.
Оба помолчали немного, закурили… Сплюнув сигарету, Зяма ткнул пальцем туда, где в сырых сумерках тускло светился прямоугольник оконного проема.
— Михаил Сигизмундович! — зашептал Сам Самыч в трубку. — Мих… Вы это… Не надо, Михаил Сигизмундович! Он же не кто-нибудь там, он же… сами знаете…