– Фирс терпеть не мог Уолта и его приятелей. Думаю, отвратительно, если он вообще был знаком с Салливаном.
– Все равно чушь. Зачем избавляться не только от Криса, но и от всей его роты? Она что, обеспечивала огневую поддержку во время экспедиции? Бред. Всем не могли дать увольнительную. Нескладуха какая-то.
– Что будет, если я сделаю вид, что все это не имеет никакого отношения ко мне?
Я прослушала запись три раза. Потом сняла сбрую, откинула голову на высокую спинку кресла и закрыла глаза. После третьего прослушивания я окончательно запуталась. Я не поняла, что именно Ада пыталась сказать. Все глушили ее интонации. Интонации были настоящими. Интонации, мимика, жесты. Она действительно ненавидела. Меня. Всех. Ни капельки тепла к своему жениху. И вообще ей не хотелось идти за него. Она с удовольствием напилась бы в стельку и уснула на столе в том кафе. Наверное, этого ей хотелось больше всего на свете. У нее даже страха не осталось. Все утонуло в бессильной ненависти. Похоже, она не только алкоголем увлекалась. Еще наркотиками.
– В зависимости от исходных кондиций – три-пять лет. Рабочие в шахтах гибнут относительно быстро, обслугу уничтожают при переезде на другой рудник. Быстрей всего гибнут строптивые.
Ты ведь понимаешь, за что она тебе мстит. Как всякое стихийное существо, она иной раз следует некой силе, которую люди именуют рукой Судьбы. Ты человек неверующий и образованный, ты-то понимаешь, что в действительности нет никаких рук, она считывает мельчайшие – твои же! – сигналы и реагирует на них без осознавания. А ты знаешь за собой пару поступков, которыми гордиться нельзя. И помнишь о них каждую секунду. Ты сам чувствуешь себя виноватым, а она, конечно, наказывает тебя. Потому что в действительности именно об этом ты и просишь – каждым своим жестом.