— А как же?.. — начал было Маркуло. Потом умолк — то ли не мог сформулировать свою мысль, то ли просто побоялся сболтнуть лишнее в присутствии посторонних.
— Я вот все думаю: неужели такой стреляный воробей, как наш сэр Кофа, после первого же глотка не понял, что именно он пьет?
— Думаете, вернусь? — с сомнением спросил я.
— Нет, гораздо позже. Сила ушла от сэра Джуффина в ту пору, когда он уже зарекомендовал себя в качестве Кеттарийского Охотника, и могущественных врагов у него было столько, что любой здравомыслящий человек на его месте постарался бы умереть добровольно — просто чтобы не растягивать сие сомнительное удовольствие! В его распоряжении оставались только изворотливый ум и непреклонное намерение выжить.
— Видишь ли, у этого пса есть один серьезный недостаток: на него почти невозможно искренне рассердиться, — вздохнул сэр Шурф.
«Это что, действительно ваши проделки? — изумленно спросил я. — Но зачем?!.. Не хочу быть невежливым, но ничего, кроме слова «свинство», мне в голову не приходит. Я всю ночь вел амобилер, проехал больше тысячи миль и только-только прилег, чтобы заснуть, а на меня сразу посыпались ваши градины…»