Очертя голову я бросился склеивать свою разваливающуюся на части жизнь. И начать решил с Меламори. По правде говоря, это следовало сделать гораздо раньше.
— Вообще-то, я бы не отказался от возможности немного отдохнуть. Но если ты хочешь узнать про кейифайев… Хвала Магистрам, я пока не ощущаю себя настолько усталым, чтобы не выполнить твою просьбу!
— Знаю, сам в таком жил, пока не перебрался в Мохнатый Дом. Так что, рыжика снесли? — огорчился я. — Зря, симпатичный был домик. Смешной.
— Не надо ничего объяснять, Макс, — он говорил мягко, но безучастно — таким тоном терпеливые люди обычно разговаривают с докучливыми чужими детьми. — Так уж вышло, что нам предстоит сражаться друг с другом за право прикоснуться к величайшему из чудес Вселенной. Я уже понял, что ты этого не хочешь. Можешь поверить, мы с Нумминорихом тоже не в восторге от такой перспективы. Но тут уж ничего не попишешь: таковы правила игры. А от своего шанса я не откажусь, как бы мал он ни был.
Через много лет, уже взрослым, я вернулся в город, где прошло мое детство, и был поражен жалким состоянием своего давнишнего неприятеля: дом оказался невысоким — всего-то восемь этажей! — его первый этаж был густо покрыт граффити, а большая часть стекол выбита. Дом пустовал, и я почему-то ужасно обрадовался такому положению вещей: то ли во мне проснулась мстительность, то ли в глубине души я всерьез полагал, что в этих серых стенах не может случиться ничего хорошего, так что пусть уж лучше приходит в упадок!
— Могу принести любую клятву, по твоему выбору, — фыркнул я.