– Я давно собирался сказать тебе, что ты находишься среди людей, которые могут побить девушку камнями за недолжное поведение. – Он кивнул в сторону Халида и его помощников; те разбирали и заново упаковывали вещи, взятые на борт. – Впрочем, ты, наверное, уже и сама догадалась. – Джонс весело взглянул на Зулу. – Потом я вспомнил кое-что про Халида. Знаешь, кто из них он?
Марлон наконец перестал на него давить и кое-как сел обратно.
«Разве ты не хочешь стать старым и отрастить усы? Водить автобус?»
Однако Марлон, Чонгор и Юйся щурились, отводили глаза и прикрывали их от сияния воображаемой кометы. Свет казался им ослепительным. Отчасти, конечно, потому, что они находились в темном помещении и их зрачки были расширены. Но срабатывал и психологический момент: от непомерно яркого света (а именно так воспринималось сияние в виртуальных Торгайских предгорьях – слепило и отбрасывало на землю черные тени) инстинктивно отводишь глаза, и эти инстинкты включались все сильнее, по мере того как приближалась комета. Более того, сабвуфер, подключенный к компьютеру Марлона, перегрузило, и смотревшая порнуху публика, видимо, предупрежденная о постоянных землетрясениях, извержениях и цунами на Филиппинах, занервничала. Один даже рванул к двери, опасаясь, что их сейчас накроет грязевым потоком. Чонгор, вынырнув из режима выключенного критического восприятия, прибрал басы на динамиках до терпимого уровня.
Тут перед самой бытовкой загудел клаксон. Дверь машины открылась. Крики на арабском заглушила пальба. Высокие звуки не проникали сквозь стены, но низкие отдавались в ушах так, что у Зулы защипало в носу. Она спрыгнула на пол с мыслью забиться под нары, потом очнулась и сообразила, что проку все равно никакого. К тому времени снаружи уже доносился хохот и крики «Аллах акбар!».
– Я думал, что будет, если пробыть в Исламабаде несколько дней, – сознался Павел.