Дальше – на удивление культурный завтрак в МИ-6 и несколько рюмок в обществе приятно высоких чинов. Затем – конференц-зал без окон. То, чего Оливия ждала и страшилась. Первым с ней разговаривал сам «Мэн Биньрон» – англичанин, разыгрывавший по телефону роль дядюшки Мэн Аньлань. Он оказался седеющим голубоглазым блондином с типичным красным лицом пьющего британца, лет пятидесяти, если не меньше, на вид. Однако некоторые мелочи – число лопнувших сосудов на коже и подбритые брови – подсказывали, что ему больше. О себе дядюшка не распространялся, но по тому, что он знал – и чего не знал, – и как говорил на кантонском и пекинском диалектах (на первом бегло и безупречно, на втором – с усилием), Оливия заключила, что ее собеседник родился в Гонконге. Для нее он всегда был ворчливым голосом в телефоне, дядюшкой и начальником, единственной связью с реальным миром. И все же – не более чем обычным сотрудником. Теперь по некоторым его словам она поняла, что этот человек – не соизволивший назвать свое настоящее имя – руководил всей операцией.