Император, пожалуй, волновался даже чуть больше своей молодой жены, ставшей таковой всего четыре дня назад. Обнимая Елену, он припоминал, все ли возможное сделано для ее безопасности, не забыто ли что и не нужно ли еще что-то добавить.
Тогда Новицкий озаботил бабку отслеживанием слухов, возникающих вокруг завода. Поначалу все было нормально – говорили, что здесь делают изумительные диковинки для царя типа всяких хитрых звонков и баков, из которых через краны течет горячая вода. Потом появились слухи, что там производят еще и станки. Это было хоть и не очень приятно, но терпимо – сам факт их производства Новицкий особо скрывать и не собирался. Однако недавно прошел слушок про машину, которая поднимает вверх тяжеленную гирю силой пара, и молодой царь забеспокоился. Не получилось бы так, что двигатель Уатта скоро начнут производить и в Англии! Потому как следующим шагом станет установка его на корабли, а это уже совсем ни к чему.
«Ну и ну, – сокрушенно подумал молодой царь. – Это, получается, Нулин потребовал остров площадью как минимум в сто шестьдесят квадратных километров? Не дадут ему такой лягушатники, их жаба задушит. Да и хрен с ними, в конце-то концов, зато сильнее уважать будут. А бароном Ваську я и сам смогу сделать, если вдруг понадобится».
– Так ведь это не Фридрих решает… – немного растерялась Елизавета.
Император взял нож и, используя его вместо ластика, процарапал несколько пробелов в нижней карандашной линии, из-за чего она стала пунктиром.
Так вот, неделю назад на входе воняли керосином всего две дамы. Одна танцевала только со своим мужем или любовником – в общем, с тем, с кем пришла. Вторая одарила вторичным запахом двух гвардейских офицеров, а те – еще четырех дам третичным. На выходе Муха без особых трудностей указала именно на тех, кого уже взяли на заметку подчиненные Нулина.