— Я слышала, как он пытался нажать на ручку двери.
Эрика попробовала позвонить Микаэлю Блумквисту, чтобы рассказать о краже папки с документами про Боргшё, но его телефон не отвечал.
Юханнес Фриск заколебался — чисто автоматически. Как и любой журналист в мире, он не хотел выдавать свой источник. С другой стороны, Эрика Бергер являлась главным редактором и, таким образом, одним из немногих людей, кто имел право требовать от него такую информацию.
— Там невероятная шумиха в районе Тролльхеттана, — обойдясь без формальностей, поприветствовал ее шеф. — Поезд Х2000 в Гётеборг отходит в десять минут шестого.
— Не говорите ерунды. Я знаю, чего хотите вы. Вы знаете, чего хочу я. Если вы дадите мне информацию, я буду рассматривать вас как источники, с вытекающей отсюда полной анонимностью. Поймите меня правильно — я буду рассказывать в своем репортаже правду так, как ее понимаю я. Если вы в этом замешаны, я так и напишу и прослежу за тем, чтобы вас никогда больше снова не избрали. Но в настоящий момент у меня нет никаких оснований так думать.
Хенри Кортес выскочил из книжного магазина как безумный. Он пересек Свеавеген по виадуку улицы Местер Самуэльсгатан, спустился вниз и завернул на виадук Кларабергсвиадуктен через Васагатан. Потом перескочил через Кларабергсгатан между отчаянно сигналившими ему автобусом и двумя машинами и ровно в 15.00 проскользнул в двери Центрального вокзала.