«Молчухой» ее в семье звали. Она маленькой никогда не пищала, не плакала.
Не услышат ли? Кикимора тревожно посмотрела на потолок.
Однако ехать за горькой чашей все равно было нужно.
– Это да, – согласился забродский князь, кряхтя в могучих объятьях.
Борис беспокойно заерзал, покосился на брата. Вспомнил, должно быть, про свое иудино окаянство. Но ничего не сказал, а лишь пришпорил коня – поспешил навстречу невесте и будущему тестю. Ингварь нарочно отстал. Надо было укрепить сердце.
– Тогда… – Хаскульд оглянулся и понизил голос. – Тогда вот что… Мы снимемся с лагеря нынче в полночь. В лангскипах всегда есть запас вяленого мяса на десять дней. Если воины потуже затянут свои желтые пояса, до Кыева хватит. Возьмем город – отъедимся.