– Когда мы виделись? Девятого мартуса пятнадцатого индикта?
Угощения было немного: хлебы, корчаги с солью да кувшины с пивом. Это нарочно – чтобы дружинники раньше времени не намусорили, не попортили красоту. Пока все сидели чинно, щипали от караваев куски, обмакивали в солонки. Делали вид, что не очень-то и глазеют на византийского посла.
– Молчи, князь, и слушай. – Добрыня перегнулся через перила. – Времени мало.
Что за «хельги», который будет решать, как поступить с «северным колдуном» и его спутниками?
– Этого не может быть! – Он отчаянно тряс головой. – Со мной – не может! Стерва немецкая! Гнилая утроба! Что она со мной учинила? Как я отцу это предъявлю? Что скажет дружина? Народ? Святослав чудище произвел!
А Добрыня ничего говорить не стал. Сел на лавку, левой рукой подпер скулу, правой подцепил ус.