Отроки испуганно вскинулись: у Гелии в темноте лица было не видно – блестели только белые зубы и глаза.
– Так не бывает. Какое-нибудь незащищенное место есть у каждого. Даже у Кириана Великого.
Посол молчал, хмуро глядя на величественные ворота, к которым приближался длинный кортеж.
Забродский князь разглядел братьев за ковылем, осадил коня. В седле он сидел по-степняцки: одна нога согнута в колене, лежит поперек холки.
Других трудностей в этот последний день не было. Поздним вечером, шагая рядом с Магогом к Хаскульдову стану сквозь непроницаемую тьму, которая предшествует восходу луны, Дамианос позволил себе немного потешиться самохвальством.
После объятий Дамианос лежал на скамье, смежив веки, а Гелия легкими касаниями массировала его разнежившееся тело.