– Хорошо, – повторил Хаскульд. – Тебе виднее.
Но Ингварь был готов полюбить и франкиню, коли станет ему вместо матери. Бог даст, и теща со временем сменит гнев на милость. Стоило ему мысленно произнести слово «теща» – и вдруг сделалось ясно, что ничего этого не будет. Не станет Ирина ему женой, а ее мать тещей. Не может такого статься, ни за что на свете.
– Ты снова стала молодой! И присыпала волосы золотой пылью! С ума сошла? Тут вокруг тысяча несытых жеребцов!
Новая мысль занимала епископа всё сильнее. Митрополит киевский? Почему бы и нет? Нужно всего лишь понравиться архонту – убедить его, что с таким главой церкви он отлично поладит. А патриарх только обрадуется: в Киеве сядет человек надежный, из своих.
Ее и звали почти так же: Ирина. Была она единственной дочкой западного соседа, князя Михаила Олеговича Радомирского.
Двигались медленно. На повозках кроме захваченного добра лежали раненые, их быстро не повезешь – кричат, жалуются. А и куда торопиться?