– Хочет починиться. Или взять питьевой воды. Какая разница? Твоя удача крепка, князь. Только бы не ушел!
«Плевать мне на империю, – писала Гелия. – Я выбираю Хельги. Он умный и сильный. А ты предатель. Мы с тобой были как близнецы. Но ты вышел из утробы и бросил меня. Так что не взыщи. Сладок ли тебе показался мой мед? Знай, что я все равно тебя люблю. Но ты должен сделать выбор. Сам. Вернись ко мне, и мы снова будем вместе. Никто никогда нас не разлучит».
Хельги сверлил аминтеса грозным взглядом, но Дамианос не отводил глаз, а говорил уверенно и даже надменно. Он решил, что с варварами, ценящими только силу, разговаривать следует именно так.
– С той лишь разницей, что мы тоже смертные, – заметил Дамианос. Она хотела что-то ответить, но не стала.
– Мы по неотложному делу, отче, – сказал Ингварь. – По такому, что и у тебя кус в рот не полезет.
– Зачем только отправился я в этот путь? Почему не послал приказчиков? Скажи, господин, а нельзя от грабителей откупиться?