Еще минут двадцать у нас с Захаром ушло на то, чтобы убедить сочувственно улыбающегося Сергея Михайловича поставить любой эксперимент по выяснению моих способностей.
Он подошел к окну и долго смотрел на дворик, скрестив свои руки за спиной.
– Уже лучше гораздо, – он улыбался мне из-под повязки. – Как Лондон?
Захар согласно кивнул: он уже решился сам еще до моих слов.
Машина покатилась сначала по узким дачным улочкам, потом, вырвавшись из тесноты участков, по такой же узкой, но асфальтированной дороге – до самого шоссе.
Нас кормили в полете три раза. Дважды я вставал из кресла, чтобы просто пройтись по проходу, размять ноги и затекшую спину.