Хэйт молча приняла протянутое зелье, осушила флакон одним глотком.
— Да, именно, — как ни в чем не бывало отозвался НПЦ. — И я с радостью обучу вас кое-каким секретам своего ремесла. В награду за спасение моей бесценной Малики!
Менестрелю в подарок купили арфу… Хотя Хэйт настаивала на баяне, увы, не нашли такого инструмента в лавке. Рояля, который готов был оплатить Рэй из своего кармана, тоже не нашлось. Так себе выбор оказался в лавчонке.
— Бестелесность… Пассивка, с шансом в пять процентов физический урон по мне не пройдет. Не улучшается.
— Несчастная любовь, — трагично, слегка высокопарно ответил кинжальщик. — Ее бросил возлюбленный…
Покуда относили они лютню (то, что от нее осталось), выслушивали упреки Менестреля, расцвеченные метафорами и аллегориями (сводилась речь к тому, что все пропало, а они, пришлые, — бестолочи), Малика, кузнецова дочь, сгинула, точь-в-точь, как предсказывал Рэй. Известил их об этом подоспевший кузнец, параллельно рассказу сжимая в натруженных лапищах хрупкую шею Менестреля…