Повторяя за Стасом его слова, Вероника испытывала жгучий стыд, не верилось ей, что куратор банально ухлестывает за нею, скорее, она для него, как новый социальный проект, вроде детдома. Но любой иной ответ ей претил, потому она держалась непреклонно.
— На несчастного эльфика ты сама вызверилась так, что ему впору было не только в ЧС тебя вносить — кровную вражду объявлять! — пожурила адептка приятельницу. — Даже мне его жалко стало.
«До-о-он», — пропел невидимый колокол. Бой начался!
— А где: «Благословляю тебя, дочь моя»? Столько патетики… Брось, это просто красивая игра, благодаря которой я смогу не париться насчет финансов, а не лекарство от социопатии, рака, СПИДа и болезни Альцгеймера.
Полет вышел долгим. И закончился не в круге возрождения, как предвосхищала Хэйт, а в башне Магистра, подле его сине-зеленых шелковых тапочек…
— Трусость я вижу или осмотрительность? Предпочла бы второе, но первое, увы, вероятнее, — глаза цвета льда недобро сощурились. — В твоем деянии не будет личной воли, а только воля храма, посему и ответственность нести не тебе. Древо, пусть и божественное, всего лишь растение, не набравшееся сил, чуждое земле Тионэи. Как все растения, оно подвластно огню. Так возьмешься ли ты за мое поручение?