Хинцельманн пристально посмотрел на него. А потом перехватил кочергу и сунул ее кончик обратно в горящие угли.
— И чем же я, по-вашему, дальше стану заниматься?
Дерево исчезло, и мир исчез, и утреннего серого неба у него над головой тоже не стало. Небо теперь было цвета полуночи. И высоко-высоко у него над головой сияла и перемигивалась с небом одинокая звезда, и больше ничего. Он сделал шаг и едва не упал.
Ну, конечно же, они и есть — одно и то же. В этом-то, собственно, все дело.
— Слушай, ты, — в нем вдруг всплескивает раздражение, — это ведь я плачу тебе деньги, так, кажется?
— Я был пьян, — сказал Тень, — ничего не помню.