— Простите, мэм. Вы, кажется, обронили. — Он поднял с пола десятидолларовую бумажку.
— Ну что, получше стало? — спросил Хинцельманн. — Расслабься и просто полежи так немного. У меня здесь тепло и уютно. А как будешь готов — скажешь. Есть у меня один халат, который даже на тебя налезет, а джинсы твои я тем временем положу в сушилку, ко всякой прочей твоей одежке. Как тебе такие перспективы, Майк?
Руку он расшиб, а со стеклом не произошло ничего, ровным счетом ничего.
— Я не люблю, когда другие решают за меня, где и с кем мне драться, — сказала она.
Она пожимает плечами, откусывает сэндвич.
На другом конце зала Среда бойко общался с какой-то группой, судя по виду — обычных туристов, вот только было их ровно столько, сколько призрачных фигур сидело недавно в палатах Одина.