— Соломон пришел первым, — сказал Густав, наливаясь краской. — Проклятье! И кто бы подумал? Уж не вы ли? — обратился он злобно к "Прилежной Лизхен", — Ведь это вы советовали ставить на всякую дрянь…
— Хорошо, но это довольно далеко. Давайте поедем сразу.
Я рассказал ему, что знал. Он снова кивнул и записал мой адрес.
Он сделал отрицательный жест. Я начал сызнова. Я предложил ему осмотреть роскошный набор инструментов, великолепный кожаный верх, хромированный радиатор, ультрасовременные бамперы — шестьдесят марок пара; как ребенка к матери, меня тянуло назад к кадилляку, и я пытался уговорить Блюменталя выйти со мной к машине. Я знал, что, стоя на земле, я, подобно Антею, почувствую прилив новых сил. Когда показываешь товар лицом, абстрактный ужас перед ценой заметно уменьшается.
— Бар? Разве бывают бары, открытые средь бела дня?