Она снова хитро улыбнулась, выкатила карие круглые глаза, потом их закрыла. Натянутая кожа на лице с лопнувшими капиллярами делала ее похожей на ожившую куклу-чревовещателя.
– А я – что ты разбила мне затылок, – прошептала я, садясь.
– Да брось ты, Эмма, нечего так расстраиваться, – сказала я, трогая ее за плечо.
– Господи, Эмма, какая же ты неугомонная.
Я промолчала, затаив дыхание. В моем диктофоне, тихо жужжа, крутилась кассета; в стакане Нэша позвякивал лед, с улицы раздавался глухой стук мяча – в соседнем дворе кто-то играл в волейбол, пока солнце еще не скрылось за горизонтом.
– Ты, случайно, не… ранишь себя снова? Камилла! Голубушка, ты меня пугаешь.