– Я вас помню, – сказала девушка. – Когда вы жили здесь, я была маленькой, но мы все вас знали.
Не то что Джеки О’Нил – ее, бедняжку, Адора от себя отстраняет, – которую я тоже заметила за столом: она и сейчас выглядела такой же пьяненькой, как на похоронах. Аннабель расцеловала меня в щеки и, отступив на шаг, оглядела с головы до ног.
– Она права, Тиш, она абсолютно права, – не выдержала Бекка. – Феминизм подразумевает, что женщины сами выбирают то, что хотят.
– Я ношу это для Адоры. Дома я превращаюсь в ее любимую куколку.
Моя ярость переросла в глухое отчаяние. Я нащупала на полу железную скобу, скрепляющую доски. Вонзила ее под ноготь. Эту женщину я бы оплакивать не стала.
– Ну… Я просто не знала, считается ли это явным насилием или…