— Нет, — прошептала она своим надломленным, словно перегоревшим голосом. — Дай мне зеркало.
Его лицо посерело. Глаза были полузакрыты. Веки не шевелились. Поддерживая одной рукой его голову, другой я крепко прижимал платок к ране. Я стоял возле него на коленях, стараясь уловить хоть вздох или хрип; но не слышал ничего, вокруг была полная тишина, бесконечная улица, бесконечные ряды домов, бесконечная ночь, — я слышал только, как на камни лилась кровь, и знал, что с ним такое не раз уже могло случиться, но теперь я не верил, что это правда.
Я откупорил бутылку и налил ей стаканчик коньяку.
Он подошел к стойке, долго смешивал разные напитки и наконец принес коктейль. — Правится? — спросил он Пат.
Готтфрид опешил. У меня мурашки побежали по телу.
— Не помню, — заявила Фрида так равнодушно, словно я и не давал ей марки.