— Ерунда?! И это говоришь ты, табачная сова?
— Половина пятого, — сказал я, — думаю, что это астрономически точное время. Опоздать может всякий. Впрочем, я меняю условия пари — ставлю два против одного.
— Ну как же! Очень горячий чай! С удовольствием! Сейчас вам всё подадут.
На мгновение я пристально уставился на него и почувствовал, что букет выскользает у меня. — Нет, — поспешно сказал я, крепче прижимая руку к плащу.
— "Карл", "Карл"! — повторял я. Теперь чередовались приглушенные удары и взрывы. Машина, очевидно, уже была в деревне и мчалась с бешеной скоростью вдоль домов. Вот рев мотора стал тише; он слышался за лесом, а теперь он снова нарастал, неистовый и ликующий. Яркая полоса прорезала туман… Фары… Гром… Ошеломленный врач стоял около меня. Слепящий свет стремительно надвигался на нас. Заскрежетали тормоза, а машина остановилась у калитки. Я побежал к ней. Профессор сошел с подножки. Он не обратил на меня внимания и направился прямо к врачу. За ним шел Кестер.
Чиновник завернул их в бумагу и сунул в карман.