– А если кто-то близко решит подойти? – встряла я.
– Не стоит. Он опять в фантом кинжалы бросает. – Я изумленно округлила глаза. Девушка хихикнула и шепотом стала рассказывать: – Я только на работу устроилась тогда. К нему Пламенеющий приходил, что-то они опять не поделили. Так я после этого в кабинет захожу – и у меня чуть бумаги из рук не выпали! Наш серьезный, уравновешенный и так далее Железный Лорд развалился в кресле с бокалом «Стихии» – жуткое пойло, кстати. Ноги на столе, напротив уже измочаленный до полуразвеяния фантом. Евграна Пламенеющего только по рыжим волосам и опознала. Вся стенка напротив ножами утыкана! – Я вспомнила кинжал, который Хор вертел в руках перед моим уходом. Нервно сглотнула. – Он частенько так развлекается. Лю-у-убит коллегу.
Я еще никогда не видела у Мидьяра такого каменного лица. Просто алебастровая маска. Бледный, ни единой эмоции, только глаза лихорадочно горят. Неужели проживать песни настолько сложно? Но зачем он так делает? Или надо было выложиться по полной? Ведь он и правда нашел слова. Он создал настроение. И он изменил ситуацию.
Думай, Аля, думай! Это сила пробудилась. Как тогда с Водой у Лира, но это Огонь. А у меня никакого опыта по взаимодействию со стихией. Если спущу поводья, то весь лес спалю и сама не уцелею! Надо к воде… Это близко. Давай! Шаг. Еще один. Вот какая я у себя умница. Дышим глубоко, размеренно… И идем.
Все так сложно. Кто из нас виноват? Я – в том, что не указала на неуместность шутки немного мягче, или она – потому что не попыталась как-то сгладить ситуацию?