Глеб, решив воспользоваться смятением врага, метнулся вслед за отступающими.
Глеб обернулся. Перед ним стоял сухонький старичок с большой лысоватой головой, в сером костюме-тройке и в круглых очках, еле держащихся на носу.
– Что за херня? – продолжал сокрушаться Преклов. – Третий день в армии, а до сих пор никого не убил. Да что там «убил», не стрелял еще ни разу. Так и разучиться недолго. В «Зарнице» и то веселее было.
– Цело, – вернулся тот успокоившийся, с прожженным, изорванным и пропитанным кровью ранцем в руке. – А вот наш иностранный коллега пришел в полную негодность, – потряс Брат ранцем, и мертвая голова Рашера согласна закивала. – Выкинуть?
– Он позволял себе неприемлемые высказывания в отношении меня и моего друга.
Через восемь минут машина остановилась возле пятиметрового железобетонного забора, выросшего вокруг сектора 3А. Вмурованные в массивный фундамент плиты венчались несколькими рядами проволоки, идущей вдоль всего периметра через штыри с керамическими набалдашниками. Широкие сдвижные ворота были закрыты. Четыре штурмовика дежурили рядом, в полной боевой выкладке.