Глеб, испытывая чувство глубокого профессионального удовлетворения, возвращался на позицию, когда этажом выше раздался тяжелый топот, сменившийся воплем ужаса и треском раздираемой плоти, после чего вниз, рассыпая кровавые брызги, полетела оторванная рука.
Обшивка фюзеляжа завибрировала от близко прошедшей реактивной струи.
– Как завтра? – опешив, вылупил глаза один из «синих халатов» возле Прохнова. – Тесты еще не пройдены.
Глеб ответил рукопожатием и озадаченно нахмурился.
– Так какого хера я слышу из твоего вонючего хлебала эту ересь?! – Сержант едва-едва не упирался налившимся кровью лбом в лоб рядового. – Под трибунал захотел, недоумок?!
– Сам-то веришь в это, сержант? Я три года служил пушечным мясом, идя в каждую атаку, как на казнь. И ты думаешь, что я побоюсь недоноска вроде тебя?