– Отпусти, сказала. Я его не трону. Ты мне плечо вывихнешь.
Когда звуки стрельбы смолкли и ничто, кроме лениво поедающего трущобы огня, не нарушало больше тишины, он вернулся к укрытию.
По истечении озвученного времени метрах в ста за спиной глухо ухнули шесть взрывов.
– Десяток или около того, – прикинул Талос. – Хер знает. Они это… сильно фрагментированы. А тебе зачем?
Этот день настал. Тот самый день, что наступал каждый год и всегда не для них. Но только не сегодня. Семь раз Глеб наблюдал с почтительного расстояния за церемонией присяги. Наблюдал с завистью и трепетом. И вот теперь он сам в почетном строю. Черный парадный мундир сидит как влитой. Звезды рядового сияют на погонах. Череп скалится с начищенной серебряной пряжки ремня в обрамлении семи известных каждому штурмовику слов: «Нет пощады. Нет сомнений. Доблесть – моя честь».
– Вольно, – скомандовал лейтенант, шагая вдоль строя. – Как вы все успели заметить, – начал он, остановившись по центру, – у нас пополнение. Весьма необычное. Это комплекс средств уничтожения живой силы и техники «Алтай». Не думал, что скажу когда-нибудь такое про входящее в мою роту звено, но все бывает в первый раз. Так вот эти необычные парни приданы нам для прохождения войсковых испытаний. Я хочу, чтобы вы воспринимали каждого из них как любого другого бойца, а не как музейный экспонат. Особенно это касается командира второго отделения сержанта Кирова. Звено два нуля один отдано под твое прямое управление, пользуйся на всю катушку.