– Тиун Микула! – ответил отрок, глядя исподлобья.
В третий год службы в дроме Алексий уехал с инспекцией к устью Дуная, где задержался надолго. Обстоятельства требовали детального вмешательства. Алексий снимал с должностей, карал виноватых, но больше помогал неопытным наладить дело. В Константинополь он вернулся в мае. Решив не медлить с докладом (Леонид заждался), Алексий умылся, переоделся, поспешил к знакомому дому. Хозяев он не застал. Слуга сообщил, что протоспафарий с молодой госпожой на службе в церкви, и проводил гостя в триклиний. Алексий, потерявший счет дням, вспомнил, что сегодня воскресенье, и решил обождать. Ожидание не затянулось. За дверью послышались голоса, и в триклиний вошел Леонид с незнакомой женщиной.
– Сосед межу запахал! – пожалилась Любава, как звали просительницу. – Накажи его!
Вышло лучше, чем думали. Орды безнаказанно вторглись в пределы Руси, не получив даже слабого отпора. Как выяснилось, русские князья накануне увели дружины в Киев для участия в какой-то усобице. Кончак смеялся, слыша это. Боги Поля лишили русов разума. Вместо того чтоб собраться и отстоять свою землю, они пошли резаться за клочки чужой.
– Не это, – сказал Святослав, увидев священников с елеем в руках. – Схиму!
– Не думаю, что выйдет! – сказал, когда за столом стихло. – Я Ивана добре знаю, не раз с ним в Поле ходил. Его сполохом не взять.