– Он сам виноват. Если отказался от защиты, чего жаловаться?
В избе было прохладно: травень в этом году выдался студеный. Подумав, Иван сходил во двор и притащил охапку дров. Забросив их печь, сложил домиком, настрогал лучины и ободрал с поленьев бересту. Сухой мох и кресало нашлись в печной нише. Береста занялась сразу, скоро в печи заплясало пламя. В кладовой нашлись крупа, соль и сало. Свалив их в горшок, Иван добавил воды и поставил в печь. После чего принес из сеней горлач и налил молока в глиняную кружку. Подержав ее у огня, подошел к полатям.
Иван рассказал Малыге о разговоре с князьями. К его удивлению, батька насторожился. Вводить дружину в город не стал, но охрану воспитаннику заменил.
– У Олега ветер в голове! – не согласился Ярослав. – А она старше и замужем была. Или не разумела, чем кончится? Знала, что делала! Хитрая! Как хочешь, брате, но нет на это моего согласия.
Князь глянул с изумлением и захохотал. Юлиуш, насупившись, ждал, пока тот отсмеется.
– Боится, что прогонишь. Некуда ему идти. Он хоть и Рюрикович, да из засохшей ветви. Повсеместно Мономашичи с Ольговичами правят, он им чужой. Заезжал я в Теребовль, так – веришь? – кланялся мне, как князю! Услышит, что крестным зовут, до небес воспрянет! Дар такой поднесет, что изумишься.