– Съездим в монастырь? – предложила Оляна, закончив рассказ.
Твою мать! Я вскочил и зашарил глазами. Одежда, аккуратно сложенная, лежала на лавке, под ней стояли сапоги с навернутыми на голенища онучами. Глоба – золотой человек: раздел князя, одежду сложил, онучки развесил. Хорош был бы я перед Великим мятым!
Что он обещает, сформулировать не удалось, но жена поняла. Прижалась к его груди мокрым лицом, а затем поцеловала. Куда дотянулась…
«С ним надо осторожнее!» – подумал Алексий.
– Не подлаживайся! – Он отпихнул, впрочем, не сильно. – Ишь, запел! Когда дурость затевал, не спрашивал!
Гридни толкнули Оляту в спину и сняли с рук путы. После чего ушли. «Суд! – понял Олята. – Но не княжеский, а ватаги. Потому руки распутали. Своих судят свободными. Ежели приговорят, то сам и удавишься. Рук марать не станут…»