Митрополит засопел. Впечатление об Иоанне оказалось обманчивым. Рус не только цитировал Писание, но и сумел поставить владыку на место.
– Зоей, – ответил Алексий. – Ее звали Зоя.
– Садись! – сказала Оляна, хлопнув ладошкой по лавке. – Поговорим! Квасу хочешь? Холодного, с ледника…
Данута зачарованно взяла с платка сережку, поднесла к глазам.
Поведав, зачем собрались (будто и без него не знали!), Илларион продемонстрировал выборщикам хрисовул. После чего зачитал, на ходу переводя с греческого. Закончив, предложил желающим убедиться в подлинности пергамента. Таковых не нашлось. Илларион отдал хрисовул служителю и начал речь.
Ксения проснулась с рассветом. Полежала в раздумье. Оставлять согретую постель не хотелось. Однако дела не ждали, и княгиня, вздохнув, выбралась из-под одеяла. Набросила свиту, сунула ноги в сапоги, и, не удержавшись, оглянулась. Муж спал, подложив ладонь под щеку. Лицо у него было умиротворенным. Ксения с трудом сдержала желание сорвать свиту и вернуться к любимому. Обнять, прижаться всем телом, найти его губы… Он, даже не проснувшись, ответит на поцелуй, затем сунет руку ей под рубаху. После чего они… Ксения покраснела и торопливо перекрестилась. Грех! Но ведь сладкий! Она вышла, неслышно притворив за собой дверь. Сама вызвалась проследить, чтобы пир удался. Теперь отдувайся! Гляди, чтоб все сделали толком!