– Император смирился, а ты медлишь? Кто таков? Я…
Смотреть на эту сцену было невыразимо приятно. Иван поколебался, но не утерпел.
Вздохнув, Иван вышел из ложницы и побрел в свою каморку. Плюхнувшись на лавку, заложил руки за голову. Что дальше? Одна жена в монастыре, вторая – в могиле, дочки на попечении бабушки, прикатившей из Волыни. Внучек Доброслава балует, те растут капризными. Так дальше продолжаться не может, надо решаться…
– Погоди, Куба! Видишь? – он показал кинжал. – Вещь дорогая, римской работы. Да и одет-то в шелк. Какой тать?
Глоба пожал плечами: не считал. Иван внимательно вгляделся в его лицо и согнал улыбку с губ.
– Это для поганых? – полюбопытствовал Давыд, подбрасывая на ладони обкатанный голыш.