План свой Ираклий держал в себе. Штаб византийцев был таким местом, где любая тайна просачивалась сквозь пальцы. Утром доместик сам всех расставит! Не раньше!
Страж метнулся к рухнувшему шатру, прополз внутрь и вернулся с халатом, доспехом и саблей. Облачаясь, Кончак выплевывал приказания. Действовать следовало быстро. Случилось невероятное: русы привели змеев. А ведь Кончак был уверен: такого не случится. Князья – от Великого до удельного – не дружили с Иваном Галицким, а змеи были только у него. Русы сумели договориться. Следовало уходить, причем немедленно. Против змеев орде не выстоять. А если подтянутся русские дружины…
– Ее и детей, – Иван указал на Оляну, – перевезти в терем. Приставить стражу. Будут здесь, пока не разберусь с владимирским выродком.
– Ну… – Малага почесал в затылке. – Сказать-то всякое можно. Рассуди сама, куда мне жениться, старому? Смеяться станут.
От Великого я вышел не скоро. Мы пообедали, продолжив разговор за едой (естественно, отослав слуг), а после долго обсуждали порядок действий. Вернувшись к своим, я созвал ватагу и велел отправляться в Звенигород. Нужды в ней более не было. Попросив, чтоб Малыга выслал мне малую дружину, я проводил братьев, оставив Глобу – кузнецу спешить было некуда. Улетели и Млава с Олятой. Первая – по понятным причинам, а на Оляту я был зол. Накануне боя он потерял связь со смоком, змей стал метаться, пришлось брать управление на себя. С шурином что-то творилось, но он не пожелал рассказать. Стоял, насупившись, и смотрел в землю. Я отстранил его от змея, отложив разбирательство до возвращения.
– Хочешь глянуть ближе? – спросил незнакомец, не оборачиваясь. Голос у него был хрипловатый, как у простуженного.