— Ах, да что там! — Винсент раздраженно махнул рукой и затараторил, спеша выложить все, пока ему не изменило мужество: — Нейн Хронг просил узнать у вас, означает ли ваш интерес к его дочери то, что ему позволено вернуться в Итаррию? И еще одно. Неловко, право слово, говорить, но ему известно, насколько упрямой может быть его дочь. Поэтому если между вами еще ничего нет, то он готов поспособствовать развитию ваших отношений.
— Нет, что вы, — теперь наступило время смущаться Агюсту. Он даже отступил на шаг, будто испугавшись, что я намерена устроить безобразную сцену и брошусь на него подобно базарной торговке, обсчитанной ушлым покупателем.
Только преодолев несколько ступенек, я осознала, насколько вымоталась за этот безумный вечер. Ноги почти не держали меня, а каблуки так и норовили подломиться. Не выдержав, я остановилась, со стоном блаженства скинула жесткие туфли и дальше пошла босиком, наплевав на все правила приличия и едва ли не спотыкаясь на каждом шагу.
— А вот и вино! — Дверь внезапно распахнулась, и на пороге предстала Дора, осторожно несущая перед собой тяжело груженный поднос. Комната в одно мгновение оказалась заполненной терпким тягучим запахом трав и корицы.
— Ну да, конечно, — с сарказмом проговорил Себастьян. — Так я и поверил. Учитывая, с какой настойчивостью ты изыскиваешь пути побега. Или забыла, что согласилась с предложением Янора? А я вот попытку предательства точно долго вспоминать буду.
— Знаешь, почему нас называют перекидышами, а не оборотнями? — Ларашья покачала головой, оборвав так и не заданный вопрос. — Потому что наш дар — скользить между двумя мирами: миром людей и животных. Мы не меняем внутренней сути, мы лишь изменяем облики. Нам дано видеть очень многое. Намного больше, чем могут представить люди. И я знаю, что этой ночью в моем доме оставалось лишь твое тело. Где гуляла твоя душа? И кого она видела? Ведь когда я разбудила тебя, ты пахла иначе. Намного сильнее, чем обычно.