Великий князь, естественно, не согласился. Дескать, всё сделано по закону.
— Что случилось, того уж не изменить, княже, — сказал он. — Хочу напомнить тебе о ромейском после. Правда, он еще не оправился от ран, но, думаю, всё равно охотно с тобой встретится.
— Жаль огорчать тебя, великий, но Порфирогенита Анна ныне пребывает в Константинополе, — честно ответил друнгарий.
Впрочем, ни Олав, ни его викинги не делали худого, ведь они теперь были христианами, а христианам не подобает обижать единоверцев.
— Да ну? — ухмыльнулся Духарев. — Уверен?
— Может, выгнать его? — предложил Добрыня. Но тут же сам себе и ответил: — Нельзя. Владимир не даст. Странный он стал, — пожаловался главный киевский воевода Духареву. — Давеча трех татей отпустить велел, которые чумаков ограбили и убили. Мол, праздник нынче. Воскресенье. А Господь велел прощать.