И опять Претич Святослава вспомнил. Эпизод с ордой хана Кайдумата, в котором, с подачи Сергеева сына Артёма, принял личное участие.
— Золото, — сказал Духарев. — Одарил ты меня, княже, щедро. А что за подарок без отдарка? Не по обычаю.
— Значит, надо узнать, — спокойно произнес Духарев.
— Уже пытались. Купцы здешние. Друнгарий мзду не принял, а взяткодателя повесил.
«Надо будет навести о нем справки», — подумал Сергей.
— Ты опять прав, князь-воевода. Государь — рука Божья над землями и людьми. И посему должен думать не о собственных желаниях, а о том, что есть благо государству моему. И благо это… — Усмешка пропала, лицо Владимира вдруг напомнило Сергею Ивановичу лицо прежнего киевского князя Святослава, когда тот узнал, что во время его отсутствия к Киеву подступили печенеги: — …И благо это — вразумить брата моего василевса ромейского и уберечь его от нарушения данной пред Богом клятвы! А буде не пожелает он внять вразумлениям моим, то и — принудить!