— Не кричи, херсонит, — на безукоризненном ромейском «успокоил» его улицкий князь. — Это война. Ты, наверное, слыхал: на войне иногда лгут.
Возможно, византийский караван засекли еще в низовьях, проследили до городка… Тогда непонятно, почему ждали. В чистом поле ромеев прихватить куда как сподручнее.
Мужиков — ни одного. Только малолетние пацанчики.
— Ты о походе, что весной затеваешь? — И, заметив, что Владимир нахмурился: — Отец мне рассказал. Не тревожься, княже! Дальше меня не пойдет.
Мятежников погубила собственная беспечность и внезапность ночного нападения. Не то чтобы ночная война была ромеям в новинку. Дядя главного мятежника, император Никифор Фока, активно внедрял в практику этот самый прием. Он вообще был реформатор, василевс Никифор, император-полководец, коварно убитый своим «наследником», тоже великим полководцем Иоанном Цимисхием. Но одно дело, когда ты сам атакуешь растерявшегося врага, а другое — когда просыпаешься от грохота битвы и воплей своих гибнущих солдат… И понятия не имеешь, что происходит.
Владимир со всеми иностранными дипломатами держался ровно и дружелюбно. Разместил. Назначил кормление.