Воеводы радостно оживились. Перспектива вить веревки из византийского василевса им понравилась.
Вот и сейчас, затаясь в тени, Владимир чувствовал себя не хозяином, а замершим в засаде хищником, готовящимся к броску на ничего не подозревающую добычу. Тоже опасную, но сейчас — беспомощную, поскольку не ведающую о его присутствии.
— Что ж, коли так, то я постараюсь не убивать этого человека, — произнес Олав-конунг. — Но если то, что о нем говорят, — правда, оставить его в живых будет непросто.
Ранним утром на азиатский берег Босфора переправился Автократор Василий Второй с полутора тысячами конницы и двумя с половиной тысячами этериотов. Пожинать плоды победы.
Не выдержав сияния, опустил Путята глаза на землю: хорошая земля, добрая, надежная, тучная… И не разверзлась, когда нурманский топор пробил грудь Мокоши. Не поглотила обидчика…
— Три, господин. Но остальные — совсем маленькие… От другой жены.