Шемаханец молча поклонился и покинул комнату. Однако он всё еще улыбался… Нет, очень, очень интересно, что так порадовало бохмичи.
— Помоги князю, чем сможешь, — почти просительно поизнес Добрыня. — Есть у тебя средства.
Заманить Олава в будущую ромейскую кампанию не удалось. У сына конунга Трюггви оказались другие дела. Личные и неотложные. Но начал он — издалека.
— Я — тот, кто более потребен Божественному, — уклонился от прямого ответа Духарев.
— Почему ты молчал, Стемид? — воскликнул Сигурд. — Что с моим племянником? Он жив?
— Старается, — ответил Духарев. — Попросил в Морове его оставить. Я ему в опекуны у Устаха Кулибу выпросил. Помнишь Кулибу, Славка?