Погибать такой глупой и неприятной смертью никто не пожелал, гридь отступила, погрузилась на корабль и отбыла без потерь, несмотря на четыре выстрела, произведенных вновь ожившими крепостными машинами. Камни взбивали воду так далеко от лодьи, что та даже не покачнулась.
— Господь наш велел прощать, — заметил Владимир.
Но сначала уточним, что есть государство. В нескольких словах.
— До многого — сам, — честно ответил Артём. — Многое еще Асмуд показал. Но был и учитель. Батюшке спасибо: купил мне наставника-ромея, Петра Бравоса.
— Да, — кивнул Стемид Большой. — Но в первую же ночь, едва конунг заснул, она ударила его кинжалом.
— Так он же не только тебе клятву давал, — напомнил Сергей. — Рядом жрец бохмичи стоял. Всё слышал. И стал свидетелем клятвы пред Богом. Нет, княже, я так не могу. Мое слово — крепкое. Кому бы я его не дал. И твое — тоже.