Тут Духарев сделал паузу, чтобы логофет отнесся к его словам как можно более серьезно.
Она уже опомнилась, обуздала чувства, загнала поглубже их все. Кроме ненависти.
Сергей отказываться не стал. После того как его когда-то отравили на пиру у булгарского кесаря, Духарев, с помощью жены и нанятого специалиста-отравителя из ромеев, изрядно навострился в органолептическом определении нежелательных для жизни примесей. Абсолютной гарантии эти навыки не давали: в арсенале византийцев имелись отравы не только без запаха и вкуса, но даже такие, что практически не влияли на тонкий вкусо-ароматический букет дорогого вина. Однако главной гарантией безопасности было то, что евнух считал Духарева своим агентом. Причем — эффективным. Потому вероятность того, что логофет захочет отравить спафария Сергия, была ничтожная.
— Преувеличиваешь, Добрыня, — перебил Сергей. — Чтоб изощренным быть, надо ромеем родиться и при их императоре вырасти.
Об этом человеке следует рассказать отдельно.
— У меня во многих землях люди есть, — сказал Сергей. — Только это такие друзья, что верны тебе, пока выгода есть. А с великим князем сын мой пойдет, Богуслав. Он — муж искушенный и воин не из последних. От него князю больше пользы будет.