Поздним вечером посланец великого князя привез в Предславино повеление: Рогнеде надлежало, не медля, начать сборы и отбыть в вотчину ее рода, Полоцк. Младшие сыновья, Ярослав и Мстислав, отправлялись вместе с ней. Изяслав оставался в Киеве. Вместе с пестуном, бывшим воеводой убитого Владимиром полоцкого князя, Устахом.
— Он поклялся, — возразил Олав. — Вдобавок я и без того вижу, что мужество его не превосходит его воинского умения.
Само собой, Василий Второй не торопился возвращать из ссылки такого опасного человека… пока нужда не заставила.
Отмстив, конунг упал бездыханный, с топором, торчащим из головы, но его обидчик тоже прожил недолго: захлебнулся кровью. Двое же уцелевших вырвали меч Олава из груди убитого — в доказательство, что конунг мертв, — и поспешили с этой вестью вниз, к кораблям.
— Дело говори или сядь, а мы других послушаем.
Духарев вздохнул с облегчением. Слава тебе, Господи! Всё хорошо! Это не яд. Это Святая София. И ничего удивительного. Если он сам, входя под своды храма, испытывает благоговение и восторг, то какой силы воздействие это чудо христианского зодчества оказывает на неподготовленного человека?